Братские могилы Кремлю нужны ввиду последствий пандемии COVID-19, как информационное оружие — и как приготовление к потенциальной эскалации на Донбассе.
Читайте также: В России изменят госстандарты гражданской обороны по срочному захоронению трупов
В Кремле за несколько последних лет изобрели ряд велосипедов на советских запчастях.
Во-первых, на рубеже 2020-2021 гг. в связи с оттоком трудовых мигрантов были де-факто возрождены традиции ГУЛАГа: заключенных в массовом порядке начали посылать на принудительные работы, к примеру, на строительство ледовой арены в Новосибирске. Труд заключенных оценили в дополнительные 15,2 млрд рублей для бюджета в текущем году, и 15,8 млрд — в следующем. Выгодная схема, как не крути: и дешевая, бессловесная рабсила, и наполнение казны.
Во-вторых, с легкой руки министра обороны Сергея Шойгу, запустившего реконструкцию Байкало-Амурской магистрали, Москва вернулась к использованию «студенческих стройотрядов» во время дорожных работ.
На этом режим Владимира Путина решил не останавливаться и продолжил открывать для сограждан милые сердцу советские традиции и практики. Следующий номер выступления — массовые захоронения на случай военных конфликтов и чрезвычайных ситуаций.
В период с 31 августа по 13 сентября были приняты четыре ГОСТа авторства Всероссийского НИИ по проблемам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций МЧС России, касающиеся развития гражданской системы обороны, реагирования на ЧС и, собственно, массовых захоронений.
Вот их полные названия: «Защитные сооружения гражданской обороны. Порядок оценки готовности»; »Безопасность в чрезвычайных ситуациях. Оценка ущерба. Сроки и определения»; » Защитные сооружения гражданской обороны. Сооружения быстромонтируемого блок-модульного типа полной заводской готовности. Общие требования»; »Погребение срочное трупов в военное и мирное время. Общие требования».
Несомненно, наиболее «цепляющим» ГОСтом является последний, в котором прописаны нормы и технологии кремации; захоронений с применением хлорной извести в братских могилах людей и животных, «погибших во время военных конфликтов или в результате этих конфликтов, а также, в случае необходимости, в результате чрезвычайных ситуаций мирного времени». Кроме того, детализированы меры безопасности захоронения при повышенном радиационном фоне или риске инфекционного заражения.
До сих пор в России подобные нормативы действовали лишь для военного времени. Однако вполне логично, что если Россия ведет не открытую, а гибридную войну, то и граница между мирным и военным временем тоже будет размыта.
Это довольно удобно для режима Путина, даже если массовое захоронение потребуется не как следствие военного конфликта, а в результате чрезвычайной ситуации техногенного характера. Например, на случай, если в Неноксе или где—либо еще рванет очередная ядерная «вундервафля» российского ВПК. В общем, в Кремле попросту готовятся к новым техногенным катастрофам с большим количеством жертв, очевидно, прекрасно понимая, что это новая реальность, обусловленная повсеместной технологической и научной деградацией, а также развалом инфраструктуры.
Однако выбор момента для введения столь красноречивых ГОСТов указывает на мотивацию иного рода.
На мотивацию, которая прямо касается: во-первых, пандемии COVID-19, которая продолжает уносить тысячи жизней в России; во-вторых, милитаристской бравады Москвы на границе с Украиной, а также миграционного кризиса на беларусско-польской границе и, как следствие, роста напряжения в отношениях с ЕС, на что Кремль быстро отреагировал отправкой в Беларусь очередной партии военных.
В данном случае необъявленная война России и пандемия являются взаимодополняющими факторами. И оба они объясняют необходимость в проработанном механизме оперативного избавления от тел.
Ветеранская математика
На сегодняшний день, только по официальным данным, в России от COVID-19 скончались 260 тыс. человек. Британская газета Financial Times, проанализировав абсолютное количество дополнительных смертей, в свою очередь пишет, что избыточная смертность в России превысила 753 тыс. человек.
Таким образом РФ вышла на второе после США место по количеству дополнительных смертей за время пандемии.
При этом 83% умерших от COVID-19 (опять-таки по данным Росстата) – люди старше 60 лет. То есть человеческий фундамент любого парада победобесия в России.
И эта «база» тает рекордными темпами. Российские «Ведомости» уточняют, что от COVID-19 умер каждый четвертый ветеран и участник Второй мировой войны, а осталось их якобы лишь около 900 тыс. В апреле 2020 г., как утверждает Минтруда, их было 1,26 млн человек.
Если обратиться к простой арифметике, а именно прикинуть, что тем, кто в возрасте хотя бы 18 лет участвовал в боевых действиях в последний год войны, то в текущем году им стукнуло уже 93 года.
Данные Росстата на 1 января 2021 г. показывают, что в стране люди старше 65 лет составляют 15,8% населения, т.е. примерно 23 млн человек, если представить, что в России на самом деле по-прежнему проживают 146 млн человек.
Из этих 15,8% 626,5 тыс. человек — это люди в возрасте 90-94 лет., 95-99—летних — 131,5 тыс., от 100 лет — 30,4 тыс. То есть потенциальных ветеранов (без участников, к которым приравнивают также, получается, детей, получивших инвалидность во время войны, переживших блокады, стоявших у станка в непризывном возрасте) — меньше 800 тыс. на начало года.
И это самая уязвимая перед COVID-19 социальная группа. Сколько же ветеранов в России осталось на самом деле, узнать мы сможем только в случае повальной демократизации РФ и ее отхода от идеологии победобесия (когда большинство ветеранов на параде — это «ветераны»).
До тех пор никто в Кремле никогда не признает, сколько кадров для парадов на самом деле умерли из—за COVID-19 и провальной политики в сфере здравоохранения. Отсюда и необходимость в новых братских могилах — еще одном советском наследии.
Еще нарожают и еще накопают
Второй упомянутый фактор — необъявленная, или же гибридная война России против Украины.
Принятием ГОСТа о срочных массовых захоронениях режим Путин может преследовать две цели, которые необязательно взаимоисключают одна другую.
Во-первых, сам факт принятия ГОСТов, но прежде всего массовое тиражирование этого события в российских СМИ, является информационным оружием Кремля.
Задача — подтвердить, убедить врага (Украину, ЕС, США) в крайней готовности России идти до конца, то есть готовности к прямым боестолкновениям, пусть и с участием не кадровых солдат российской армии, а, как водится, — «ихтамнетов».
Хотя, возможно, и с участием именно кадровых российских военных, учитывая, что, как сообщила вчера украинская военная разведка, главари «ОРДЛО» обратились к Москве с просьбой дать добро на официальное заключение гражданами РФ контрактов с местными НВФ.
И это также может быть элементом информационной войны со стороны России. Тем более что российское руководство мастерски интрументализирует угрозу применения силы.
Как и минувшей весной, Кремль достал из кармана угрозу вторжения, чем взбудоражил Киев, Брюссель и Вашингтон. Последний, к слову, в связи с действиям РФ подумывает над тем, чтобы прислать ВСУ еще оружия, например, Javelin.
Таким образом Путин значительно повышает ставки и усиливает свою переговорную позицию на фоне энергетического и миграционного кризисов как накануне возможной новой встречи с президентом США Джо Байденом, так и в ответ на попытки других участников «Нормандского формата» организовать новый саммит на их, а не российских условиях.
Во-вторых, ГОСТ о массовых захоронениях мог потребоваться, так сказать, по делу — на случай боестолкновений с украинской армией и боевиков, и наемников-»добровольцев», и кадровых «ихтамнетов», если Москва уважит просьбу главарей ОРДЛО. Объявление войны слишком старомодно и сопряжено с массой неудобств, а «двухсотых» все же куда-то девать надо.
Кстати, по данным ГУР МО, Россия сейчас как раз под контролем комплексной комиссии 8-й общевойсковой армии Южного военного округа проводит в ОРДЛО масштабные командно-штабные учения, к участию в которых привлекли мобилизационный резерв, силовиков и, собственно, боевиков.
Это говорит либо о продолжении «накачки» ситуации, либо о реальной подготовке к боевым действиям на Донбассе, в результате которых в РФ пойдет караван с телами «борцов за свободу Домбаса». Каковые формально военнослужащими России, как постоянно напоминают в Москве, не являются. То есть это формально мирные граждане, которые будучи убитыми за рубежом, в частности в Украине, опять-таки формально станут жертвами чрезвычайной ситуации.
Собственно, поэтому Кремлю и потребовалось привести в порядок процедуру массовых погребений в мирное время. Тем более что по сравнению с 2014-2015 гг., значительного роста числа мобильных крематориев в распоряжении Минобороны РФ не наблюдается, а доступ публики к учету числа потерь «ихтамнетов» (хотя бы по табличкам на могилах, т.к. статистические данные засекречены), как это было в тот же период, определенно нежелателен для российского руководства. Так что новые партии почивших «добровольцев» и «шахтеров»—клиентов кремлевского военторга теперь будут прикапывать по госстандарту, исключающему возможность точного подсчета непосвященными.
Фактически же приводится в порядок вся техническая составляющая гибридных зарубежных авантюр. Раненых наемников, как показало расследование »Радио Свобода», тайно доставляют на лечение в клинику «Согаз» дочери Путина Марии Воронцовой, а тех, кому повезло меньше — прямиком в братские могилы.
Ранее в России был обновлен антирекорд смертности от коронавируса: морги работают в условиях ЧП.
Владислав Гирман
Только главные новости в нашем Telegram, Facebook и GoogleNews!
Tweet