Генерал-майор США Рипасс: Украина должна нанести максимальный урон РФ

Западные союзники должны предоставить Украине возможность наносить удары вглудь территории России с применением различных типов вооружений, а сами удары должны приобрести системный и массовый характер. Наращивание численности атак по территории РФ, в частности, по объектам энергетической инфраструктуры, являетсяе стратегическим направлением, которое способно изменить ход войны. Еще одним фактором, способным изменить течение войны, является наращивание производства вооружений самой Украиной, при этом в рамках противостояния необходима стратегия, включающая комплексное и системное применение дипломатических, информационных, военных и экономических мер в отношении РФ.

Война будет выиграна не непосредственно в Украине, а в ООН, в залах Кремля или в Вашингтоне (отсылка генерал-майора Рипасса к словам товарища), поэтому ключевая задача Украины — нанесение максимального урона Российской Федерации.

Об этом в большом интервью информационному агентству Guildhall рассказал генерал-майор США в отставке Майкл С. Рипасс, командующий Европейским командованием сил специальных операций США (2010−2013).

Господин Рипасс, господин генерал, в первую очередь, от имени всего украинского народа, примите слова благодарности за все, что вы лично сделали для нас и что сделал и продолжает делать весь американский народ, спасибо.

— Мне очень приятно, что вы так говорите, но я чувствую, что сделал недостаточно. Нам нужно всем вместе сделать гораздо больше.

Я предполагаю, такое чувство побуждает нас двигаться вперед?

— Поддерживает нашу мотивацию.

Итак, прошлый год показал нам, что ни Украина, ни  Россия не имеют возможности проводить операции стратегического и, вероятно, также оперативного уровня. Как вы считаете, какие факторы могут изменить ситуацию и дать Украине возможность провести такого уровня операции и изменить ход и динамику войны?

— Я думаю первое, что нужно исправить, — это дать вам возможность наносить удары вглубь России. Это можно делать с помощью самолетов или БПЛА дальнего радиуса действия, как вы уже это делаете. Это должно иметь массовый характер. Вы должны донести это до россиян (что они они не будут чувствовать себя в безопасности нигде — ред.).  Один мой хороший друг, которому я очень доверяю, он не американец, а из Восточной Европы, сказал мне: «Эта война будет выиграна не в Украине. Эта война будет выиграна в другом месте — в ООН, в залах Кремля или в Вашингтоне. Борьба будет вестись здесь (в Украине — ред.), но стратегически она будет выиграна в другом месте». Поэтому я считаю, что вам нужно причинить России очень сильную боль. Вы уже начали с энергетической отрасли — это было сделано хорошо, но этого недостаточно. А еще Черноморский флот тает почти ежедневно, что тоже впечатляющее достижение. Но есть и другие вещи внутри России, возможно, уничтожение их электростанций. Это было бы очень значительно. Но я думаю, что самая большая стратегическая история, которая могла бы изменить ситуацию прямо сейчас, — это развитие вашего потенциала производства вооружений.

По вопросу возможности атаковать военные объекты на территории России мы увидели политическое решение, но оно носит ограниченный характер. Если такие ограничения будут сняты, может ли такое решение стать неким переломным фактором в войне? 

— Сложно ответить, но точно это должна быть комплексная стратегия, включающая дипломатические, информационные, военные и экономические факторы. Только эти четыре фактора вместе могут создать всеобъемлющую стратегию, которая будет эффективнее только военного решения. Мы (США — ред.) почти сразу же начали работать над дипломатическими и экономическими факторами.

Но, скажем так, экономические средства (санкции — ред.) хоть и интересны, но не разрушительны для России в данный момент, потому что у них есть возможность с помощью своего теневого флота экспортировать нефть и тем самым финансировать производство оружия и поддерживать войну. У них также есть возможность экспортировать уголь в рекордных количествах или объемах в Индию. Эти вещи не подпадают под санкции. Мы создали черный рынок, который укрепляет не только Россию, но и Китай.

Безусловно, современная война многоуровневая война, вероятно больше, чем когда либо в истории она носит такой характер. Но если говорить даже сугубо о классическом военном ее измерении и факторах, способных изменить ход всей войны, то много внимания уделяют поставкам авиации Украине. Но ведь и авиция не является чем-то отдельным, это компонент большого слаженного «оркестра», который может быть действительно эффективным лишь при его укомплектованности, синхронизации с другими типами вооружений и родами войск, должной инфраструктурой. Позволяет ли текущая укомплектованность Сил обороны Украины говорить, что поставки авиации станут фактором, который существенно повлияет на ситуацию на поле боя?

— Я не знаю ответа на этот вопрос. Очень сложно прогнозировать будущее. Но что касается самолетов, то есть несколько факторов, которые влияют на их эффективность. Первый — это сам самолет и технологии на его борту. Второй — подготовка пилота и экипажа, обслуживающего самолет. Третий — техническое обслуживание самолета. Следующий фактор — это доставка оружия и тактика его доставки. Так что это не просто появление самолета, который приносит пользу. Это все вместе. Ваш термин — оркестр, я думаю, вы имеете в виду нечто более масштабное — планирование воздушных операций в сочетании с наземными операциями. Я бы сказал, что пока не появятся истребители, не будет возможности использовать успехи, которые были достигнуты благодаря ATACMS, HIMARS и специальным операциям ГУР и СБУ по уничтожению систем ПВО (РФ — ред.). Поэтому, как только вы начнете уничтожать их крылатыми ракетами или ATACMS, или чем бы то ни было, вы должны быть в состоянии делать это с помощью имеющихся у вас самолетов. Это создаст брешь, через которую эти самолеты смогут проникнуть и оказать воздействие.

Это именно то, о чем я спрашивал, так что спасибо за ответ. Еще одна важная тема, которая имеет место в условиях любой войны и сегодня имеет место в Украине — взаимоотношения между политическим руководством и военными, между представителями гражданского общества и военными. Как именно это работает в США? Есть ли какие-то правила в этих отношениях?

— Конечно, есть несколько правил. Во-первых, военные не должны вмешиваться в дела внутренней или внешней политики. Мы можем только давать советы. Высший командный состав отвечает за предоставление военных советов гражданским лицам, принимающим решения. То есть мы даем рекомендации, а гражданские лица принимают решения. Это главное правило, возможно, кардинальное правило.

Еще одно правило, которое, на мой взгляд, несколько пострадало в США, — это традиция невмешательства во внутреннюю политику. За последние три или четыре избирательных цикла мы видели, как отставные высокопоставленные военные, сняв форму, пользуются своим конституционным правом говорить о выборах и о том, кому они отдают предпочтение или не отдают. Я думаю, что это несколько выходит за рамки традиционного этикета военных в отставке. Но я живу в соответствии с этим этикетом. Меня просили поддержать разных людей и я не стал этого делать, потому что считаю, что это оказывает разрушительное воздействие на отношения между гражданскими и военными. Вопрос заключается в том, что если я найму вас, пока вы в форме, будете ли вы поддерживать меня, когда снимете форму? Если вы меня не поддержите, что я буду думать о ребятах, которые придут за вами — что они потом окажутся для меня предателями в политической сфере? Так что с этим нужно быть очень осторожным.

Я считаю, что невмешательство — это лучшая политика. Но это не значит, что вы не должны пользоваться Первой поправкой (Первая поправка конституции США гарантирует, что Конгресс США не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии либо запрещающего свободное ее исповедание, либо ограничивающего свободу слова или печати, или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб — ред.) и высказывать свое мнение. В общем, на этом мы и остановимся. Я думаю, что вы намекаете на ситуацию с генералом Залужным.

Нет, дело не только в генерале Залужном, хотя в кампании по его отставке активно учавствовали, как политики, так и представители гражданского общества, а его отставка повлекла отставку десятков высокопоставленных офицеров-представителей командования ВСУ. До полномасштабного вторжения аналогичный подход был применен для достижения отставки генерала Хомчака, а сегодня мы видим аналогичную работу отдельных политиков и, скажем, активистов, в отношении генерала Сырского.

Как вы считаете, без каких-либо политических оценок, с военной точки зрения, как такое вмешательство со стороны политических и общественных групп влияет на способность Украины вести оборонительную войну против России и выполнять поставленные задачи?

— Отличный вопрос. Честно говоря, у меня нет достаточной квалификации отвечать на него. Но я бы сказал, что в конечном итоге решения принимает высшее политическое руководство. Они получают рекомендации из разных источников — от аналитических центров, от военнослужащих, от политических советников, от политических партий. Они взвешивают все эти факторы и это сложный процесс, с которым я сталкивался. Но я не обладаю достаточной квалификацией, чтобы давать оценки. Кроме того, я знаю и ценю условия, в которых они (высшее политическое руководство — ред.) работают.

Мой последний вопрос касается поставок вооружений из США в Украину. Мы видим, что США, располагая весьма серьезными запасами вооружений, по ряду ключевых позиций, применяют одинаковый подход — не поставляют сами, а работают с партнерами для таких поставок Украине. К примеру, с авиацией, и даже ПВО. Например, касательно ПВО, Германия предоставила Украине 25 % всех своих средств, мы видим дискуссию с Польшей по даному вопросу. Но сами США не предоставляют нам напрямую то количество средств ПВО, которое у вас имеется. Каковы причины такого подхода?

— Во-первых, наш президент недавно разрешил доставить вам еще одну батарею Patriot (из запасов США — ред.). Президент Зеленский очень четко сказал, что ему нужно — в общей сложности семь батарей Patriot. Соединенные Штаты предоставят одну. Немцы предоставят еще одну. Это уже две. Осталось еще пять. Количество сокращается, но пока этого недостаточно. И я не уверен, что будет доставлено больше. Я согласен с вами в этом отношении.

Что касается Соединенных Штатов, вы должны понимать, что у нас есть договорные обязательства в других странах, в рамках НАТО. Если немцы откажутся от своей противовоздушной обороны, возможно, я этого не знаю наверняка, но, возможно, США дали гарантии, что мы обеспечим им противовоздушную оборону. Мы также обеспечиваем противовоздушную оборону в Польше, вокруг воздушного моста (по которому поступает вооружение для Украины — ред.), где сосредоточен очень мощный потенциал ПВО. Мы обеспечиваем ПВО Израиля, где, как мы недавно видели, необходимо сбивать баллистические ракеты и другие средства, которые враждебные страны запускают в их сторону. У нас также есть Южная Корея, и мы также должны беспокоиться о Китае.

Поэтому очень легко перегрузить себя задачами — защита авиабазы в Польше, защита НАТО в более широком масштабе, защита Кореи и Японии, защита Филиппин, с которыми у нас заключен договор об обороне от китайских угроз. Так что у нас есть глобальные обязанности и есть минимальное количество систем ПВО, которые необходимы для выполнения этих обязанностей. Поэтому мы должны быть очень осторожны в этом вопросе. Страны, которые вы упомянули, Германия в том числе, играют меньшую глобальную роль, чем мы, и могут принять риск, потому что другие страны могут их прикрыть.

Спасибо за ваш ответ, господин генерал. Позвольте еще раз поблагодарить вас за ваше личное участие в поддержке Украины, а также в вашем лице — весь американский народ за помощь, которую вы оказываете нашей стране.  

— Это честь для меня.

Тарас Мокляк, информационное агентство Guildhall, эксклюзивно.

# # # #

Только главные новости в нашем Telegram, Facebook и GoogleNews!