Заведующая инфекционным отделением Карачаевской ЦРБ — о борьбе с COVID-19. В Карачаевске коронавирус подтвердился у районного инфекциониста, заведующей инфекционным отделением ЦРБ Лейлы Батчаевой. Сейчас она на больничном. В интервью «Кавказ.Реалии» она рассказала, в каких условиях проходит лечение больных COVID-19 в Карачаево-Черкесии.
— Я работаю здесь пять лет. Отделение находится в старом здании 1928 года постройки, сделано по нормам начала прошлого века. Оно в ужасающем состоянии. Отопление печное, еще с 70-х годов, недавно его отключили. Лекарств постоянно не хватает, это обыденность. Порошки, мыло сами достаем. За последние годы количество коек (30) сократили вдвое, потом еще и в итоге осталось пять взрослых, пять детских. Сократили и персонал. В пандемию нас осталось пятеро: я, медсестры и санитарки. С середины марта мы начали готовиться к работе с ковидными пациентами. Первыми под подозрение попали туристка из Тайланда и паломники из Саудовской Аравии.
— Вам помогали подготовиться к пандемии?
— Приехали ко мне в марте с проверкой из Роспотребнадзора и противочумного института Нальчика. Спрашиваю, что проверять будете? Помещений с отдельным входом для больных у меня нет, мельцеровских боксов для зараженных — тоже. Что я должна делать в случае поступления больного? Комиссия сделала предписания и уехала. Мы отрабатывали методику, как пациент будет заходить, как его принимать, записывать, сопровождать.
Как-то главврач Казбек Мутчаев устроил общее собрание, ознакомил всех с приказом минздрава по лечению и действиям во время пандемии. Я взяла слово, пыталась рассказать нюансы, как анализы брать из зева, из носа, как правильно заполнять бланки, говорила о костюмах. Но главный перебил: зачем людей пугаешь, это не нужно. Других собраний не было.
— Как на практике строилась работа?
— С марта мы выезжали по сигналу Роспотребнадзора, брали мазки, записывали круг контактов, чтобы те изолировались. Мы ездили в отдаленные горные села, Большой Карачай, Теберда, Домбай, Кумыш, Правокубанский. Тест на коронавирус — пробирка с крышкой, внутри транспортная среда и специальные зонды отдельно. И вот эта среда закончилась. Главврач Мутчаев велел заменить ее физраствором. Я возмутилась, это незаконно! Ведь по правилам для анализа нужен буферный раствор, препятствующий образованию вторичной микрофлоры, бактериальной и вирусной, иначе результат недостоверный. Так у меня вышел скандал с главврачом.
В итоге нужное нам прислали, а я убедилась, что начальству неважно, сколько врачей уйдут с работы даже в пандемию. За время его руководства ушли много хороших врачей.
— Как обстояло дело со средствами защиты?
— Мы неоднократно просили хорошие противочумные костюмы Кварц 1М, по две штуки на каждого. Это комбинезон защитного цвета, легко застёгивается на липучках, а также бахилы и шлем со встроенным респиратором. Респиратор с десятикратным автоклавированием очистительного фильтра, можно использовать десять раз.
Но вместо этой защиты нам раздали хлопчатобумажные инфекционные халаты Алмаз 1М, бахилы и очки. Очки быстро запотевали. Халаты надо постоянно замачивать в дезинфицирующем средстве, стирать, сушить и гладить. В них мы контактировали с ковид-больными. Стиркой занимались моя сестра-хозяйка с санитаркой, параллельно работая в отделении.
Когда пошел поток больных, я оставалась до трех часов ночи, а то и вовсе ночевала в больнице, как и персонал, мы работали сутками.
— А инструменты, оборудование?
— Мы приобрели ведра, тазы, моющее средство, щетки, баки с завинчивающейся крышкой для замачивания халатов — самое базовое. Встал вопрос противочумной укладки для забора анализов из окружающей среды и от людей. Это шпатели, пинцеты, ножницы, пробирки, стерильные палочки, жгуты, ленты, карандаши, пакеты с замком. Покупали за свои деньги, где-то доставали. У главврача бюджет не выбьешь. На каждые двадцать рублей нужны особые аргументы. Так мы эту укладку полностью и не собрали, например, криопробирку не нашли.
— Ковидный госпиталь в итоге открыли в Черкесске, а к вам клали пациентов с коронавирусом?
— Да, хотя у нас даже нет централизованной подачи кислорода и в диагнозе по указу руководства должны были писать «пневмония». Когда пошел поток больных, мы уже не успевали выезжать к заболевшим на дом. В приёмный покой заходили все и с температурой, и с кашлем. Места для ожидания пациентов с подозрением на коронавирус не было. Делали КТ и решали, отправлять в Черкесск, или лечиться амбулаторно.
Наши койки быстро закончились. Помню, был один тяжелый, пятидесятилетний ветеран МВД из аула Кумыш. Там его не приняли! К нам он вернулся с тяжелой одышкой, потный, с падающей сатурацией и цианозом (синюшность носа и ушей). Мне аж плохо стало. Санитарки его вымыли и переодели в чистую больничную пижаму. Из приемного покоя быстро вынесли шкафы, поставили кушетку, разместили.
Сделали кардиограмму, видим — ишемия передней стенки, почти предынфарктное состояние. Специалистов нет, по телефону консультируюсь с кардиологом, получаем назначение, ставим капельницу десять часов подряд. Состояние тяжелое, подключаем кислород из портативного аппарата, колем антибиотики. Это какое-то чудо, что человек выжил, мы его спасли.
Читайте также: Пока Путин готовится к параду победы, Россия вымирает от коронавируса
Только главные новости в нашем Telegram, Facebook и GoogleNews!
Tweet