Стратегия Запада в противостоянии российской агрессии требует усовершенствования, включая усиление военной поддержки Украины, ужесточение санкционного режима и устранение возможностей для его обхода, с конечной целью изменения поведения режима в РФ. Недостаточная координация в сфере оборонной промышленности внутри ЕС снижает эффективность усилий, в то время как увеличение оборонных бюджетов часто сопровождается зависимостью от внешних поставщиков (в частности, закупки из США), ослабляя европейскую промышленность. Кроме того, ключевым остается привлечение стран, которые фактически поддерживают действия России своим бездействием, таких как Китай, к более активной роли в урегулировании конфликта, что требует согласованных дипломатических усилий Запада.
Об этом в большом интервью Guildhall рассказала депутат Европейского парламента от Финляндии (The Left group in the European Parliament) Ли Андерссон.
— Накануне нашего интервью было опубликовано заявление Хельсинкской группы, в котором говорится, что Украина, по их мнению, сражается не только с Россией, но и с Китаем, Северной Кореей, Ираном. Их позиция состоит в том, что Украина борется с так называемой «осью зла», которая сегодня усиливается. Мы помним отчет американской разведки, в котором утверждалось, что Китай поставляет России комплектующие для оружия. Мы видим северокорейские войска в Европе, воюющие против Украины. Мы наблюдаем поставки оружия, которые проводит Иран. Это очевидное усиление сотрудничества внутри этой «оси зла», что требует корректировки стратегии Запада в ответ на этот вызов.
Какие конкретные изменения в стратегии, на ваш взгляд, необходимы Европейскому Союзу для противодействия этому усилению «оси зла»?
Прежде всего, важно отметить, в какой «компании» сейчас оказалась Россия. Эта агрессиная война против Украины привела к тому, что единственные союзники, которых Россия может найти, — это такие страны, как Иран и Северная Корея, диктатуры, изолированные от международного сообщества и имеющие ужасные показатели в области прав человека. Это многое говорит о том, насколько изолирована Россия в данный момент, и какие именно страны готовы с ней сотрудничать.
Что касается стратегии Запада то тут важна готовность продолжать укреплять военную поддержку Украины. Нам также нужно больше усилий, чтобы санкционный режим работал лучше, чем сейчас. Например, президент Зеленский недавно отметил, что во многих иранских дронах, атакующих Киев каждую ночь, до сих пор обнаруживаются комплектующие, произведенные в США или Европе, что, конечно, недопустимо при существующем санкционном режиме.
Также, Европейский парламент принял резолюцию относительно «теневого флота» России в Балтийском море. Это важный пример того, как мы можем усилить давление, ограничив возможности России получать финансирование для этой жестокой войны.
Таким образом, ЕС и Запад должны активнее вводить санкции против этих судов, которые продолжают заниматься торговлей энергоресурсами и, следовательно, обеспечивать финансирование войны против Украины.
— Мисс Андерссон, прежде чем бы подробнее поговорим о санкциях как о действительно ключевой части обсуждаемой стратегии ЕС, я хотел бы углубиться в вопрос развития оборонной промышленности в Европе, который сейчас находится в центре внимания. Ведь речь идет об индустривальном противостоянии оборонной промышленности Запада с Россией. Более того, противостояния между упомянутыми выше автократиями с одной стороны и Западом с другой.
И в адрес масштабов инвестиций и темпов развития оборонной промышленности ЕС звучит немало критики. Как вы оцениваете существующие подходы и темпы к наращиванию ОПК в ЕС?
Да, если говорить об индустриальной политике и оборонной промышленности, можно увидеть те вызовы, с которыми сталкивается ЕС, когда страны-участницы не сотрудничают настолько тесно, насколько это необходимо. Особенно это заметно в оборонной промышленности, которая традиционно воспринимается как область, связанная с национальными интересами, поскольку она отражает различные геостратегические приоритеты стран-членов.
Однако сейчас в Европе ведутся активные планы по углублению сотрудничества между странами ЕС в сфере оборонной промышленности. Конечно, существуют потребности, непосредственно связанные с ситуацией в Украине, на которые мы должны реагировать.
Мы видим, как страны-члены ЕС увеличивают свои национальные бюджеты на оборону, что неизбежно приведет к росту расходов в этой сфере. Третьим аспектом, например, являются выводы, сделанные в отчете Драги, который привлек много внимания в ЕС из-за заявлений о конкурентоспособности. В отчете подчеркивается, что значительная часть средств, выделяемых на оборону в Европе, уходит в США.
То есть страны-члены ЕС редко покупают продукцию друг у друга. Большая часть денег уходит в США, что, конечно, влияет на наши возможности развивать рабочие места и промышленные мощности в Европе. Таким образом, интересы и потребности здесь пересекаются, и явно необходимо больше сотрудничества на уровне всего Европейского Союза в этой области.
— Помня опыт победы в индустриальной войне времен Второй мировой войны, когда правительства играли доминирующую роль в создании условий для развития ОПК. Как бы вы описали, с вашей точки зрения, роль национальных правительств в создании таких условий сегодня?
Как я уже упомянула, оборонная промышленность — хороший пример сектора, который тесно связан с национальными интересами. Мы видим, что в разных странах-членах ЕС эти отрасли имеют прочные связи с государством. Во многих случаях это предприятия, которые полностью или частично принадлежат государству.
Вопрос собственности действительно важен, если мы говорим об оборонной промышленности и способности стран-членов масштабировать производство в зависимости от геополитической ситуации и потребностей.
Если инвестиции в оборонную промышленность в Европе будут увеличены, я полагаю, что возрастет и дискуссия о роли государственной собственности. Это связано с тем, что государственное владение предоставляет больше стратегических инструментов для принятия решений в этих компаниях.
— Много говорят о проблеме привлечения инвестиций в эту сферу. Например, в Германии получить кредит или заем для предприятий оборонной промышленности оказывается очень непросто. В нашем недавнем интервью с депутатом Бундестага от правящей политсилы он подробно описал эту проблему, подчеркнув, что аналогичный вызов есть и в других странах. И снова таки, ведь это ответственность правительств создать условия для привлечения финансов в ОПК?
Как я уже сказала, думаю, мы увидим усиление дискуссий о роли государства и о том, какое стратегическое участие государство должно принимать в этой отрасли. Сейчас ведутся серьезные разговоры о формировании более европейского подхода к индустриальной политике.
Поэтому я хотела упомянуть проблему, связанную с тем, что значительная часть финансирования уходит компаниям за пределами Европы. Если мы хотим развивать собственные возможности внутри Европы, нам нужно стратегически обсуждать, как увеличить долю инвестиций, направляемых на европейские компании. Это позволит нам развивать наши собственные способности в регионе.
— Все эти вопросы, которые мы обсуждаем, по сути, являются следствием одной стратегической причины — агрессивного поведения российского режима. И упомянутые выше санкции были анонсированы как инструмент, направленный на изменение такого враждебного поведения. Мы — демократические государства, мы не стремимся менять режим, как это пытается делать Россия в Европе, верно? Но мы нацелены на изменение поведения российского режима. Вопрос в том, достаточно ли мы фокусируемся на этой цели? Нужна ли нам ясная цель, направленная на изменение поведения российского режима?
Да, цель санкционного режима, конечно же, заключается в том, чтобы показать: если вы нарушаете самые фундаментальные нормы международного права так, как это сделала Россия, это повлечет за собой последствия и цену для всех стран, которые решат поступить так же. Это основная цель санкционного режима.
И конечной его стратегией должно быть изменение поведения режима, чтобы показать, насколько дорого обходится экспансионистская, империалистическая политика, которую сейчас проводит режим Путина.
Проблема, с которой мы сталкиваемся, связана с тем, чтобы создать достаточное давление. Основным вызовом для Европы была и остается энергетическая зависимость, это очевидно. Для стран, которые больше инвестировали, например, в возобновляемую энергию, было проще сократить эту зависимость, чем для других стран. Поэтому Европе нужно продолжать работать над зеленым переходом и возобновляемыми источниками энергии, так как это снижает зависимость от ископаемого топлива, в том числе российского.
Очень тревожит то, что в ряде стран Европы мы видим, как крайние правые, которые обычно поддерживают Россию, выступают против климатических мер, направленных на снижение зависимости от российского ископаемого топлива.
Поэтому нам необходимо продолжать укреплять санкционный режим. Пример с «теневым флотом» — очень важный случай, так как именно таким образом российские власти продолжают торговать энергоресурсами.
Вопросы, связанные с технологиями, также крайне важны. Мы не должны оказываться в ситуации, когда европейские или американские компоненты используются в дронах, атакующих Киев.
Есть и другие отрасли, где сохраняется зависимость от российских ресурсов, например, в сельском хозяйстве. До сих пор импортируется аммиак (если я правильно называю это на английском), который используется для производства пестицидов и других сельскохозяйственных химикатов, а также другая продукция. Это примеры вызовов и отраслей, в которых нам нужно продолжать работу.
И, конечно, важно, чтобы мы обеспечили стабильность сельскохозяйственного сектора, чтобы избежать кризиса, который может повлиять на глобальную продовольственную безопасность. Но даже в сельском хозяйстве нам нужно искать новые пути, например, использовать переработанные и биопестициды, чтобы снизить зависимость от подобных торговых отношений с Россией.
— Это очень интересно и звучит как конкретное предложение для корректировки стратегии, в рамках нашей дискуссии. И тут я хотел бы отметить еще один стратегический момент. Это цена на нефть. Высокие цены на нефть позволяют России, будучи членом ОПЕК+, сохранять долю рынка и получать значительные доходы от продажи нефти, которые составляют около 60% их бюджета.
«Зеленый курс» — это долгосрочная стратегия, а для того, чтобы лишить Россию экономических ресурсов для ведения агрессии, нам нужно снизить цены на нефть на мировом рынке сегодня. Нуждается ли Запад в постановке стратегической цели по снижению цен на нефть через сотрудничество США, ЕС и других стран?
Я думаю, это связано с теми же целями, о которых я упоминала ранее, — увеличением нашей независимости от ископаемого топлива. В краткосрочной перспективе, например, важно бороться с «теневым флотом», потому что именно через него Россия может получать более высокие цены на нефть, чем это возможно в рамках санкционного режима.
Таким образом, необходимо работать одновременно и в краткосрочной, и в долгосрочной перспективах, чтобы решать эти вопросы.
— Недавно появились расследования, опубликованное украинским государственным информационным агентством «Укринформ», показывающие, что Россия обманывает ОПЕК+, производя и продавая больше нефти, чем установлено договоренными квотами. Как вы знаете, у каждого члена есть квота, но Россия откровенно нарушает соглашение и производит гораздо больше.
Говоря о необходимых ответных мерах, если Россия будет исключена из ОПЕК+ и лишится этой гарантированной доли рынка, это будет конструктивным шагом?
Трудно сказать, насколько это реалистичный план. На стратегическом уровне, особенно для ЕС, я бы больше сосредоточилась на тех вопросах, которые мы можем непосредственно контролировать.
— Да, соглашусь с вами, это сложный вопрос, но ведь и мы ищем стратегические решения.
Я думаю, этот вопрос действительно заслуживает внимания, особенно в контексте Украины. Но на уровне Европы нам стоит сосредоточиться на продолжении работы по снижению зависимости от российской энергии, продвижении зеленого перехода и усилении санкционного режима. Это те инструменты, которые мы можем контролировать, с которыми мы можем работать и где реалистично делать больше, чем сейчас.
Идея исключения России из ОПЕК — это сложный вопрос, поскольку речь идет о стратегических выборах, где возможности ЕС влиять на исход значительно ограничены.
— Еще одна важна тема — это роль Китая в этой войне. Широко известно, что Китай поставляет российской оборонной промышленности различные инфраструктурные компоненты. Мы знаем, что Китай Китай делится спутниковыми данными с Россией о чем говорится в недавнем расследовании Bloomberg. Кажеться, противодействие помощи РФ со стороны Китая, должно стать частью нашей стратегии. Но, когда я готовился к нашему разговору, я обнаружил, что в ЕС недостаточно четко определена роль Китая в этой войне. Как бы вы лично оценили роль Китая?
Я думаю, одной из причин, почему это сложно анализировать, является противоречивая роль Китая. Как вы упомянули, существует сотрудничество между Россией и Китаем. Если бы Китай захотел, он мог бы оказать гораздо большее давление на Россию, чтобы прекратить войну или вывести войска с оккупированных территорий.
У Китая есть множество инструментов для влияния, если он захочет их использовать. Однако, одновременно Китай старается показать себя как нейтрального игрока, который на глобальном уровне не занимает определенную позицию в отношении этой войны.
И, конечно, отказ от давления на Россию — это выбор, который Китай сделал осознанно. На практике, не предпринимая дополнительных действий, Китай фактически поддерживает то, что Россия делает в Украине.
Поэтому важно, чтобы ЕС и мировые лидеры активно вели дипломатическую работу с Китаем, чтобы привлечь его к более активной роли в урегулировании. Кроме того, в ЕС идут обсуждения необходимости анализа критических зависимостей от Китая — будь то технологии, медикаменты или что-то еще.
Китай мог бы сыграть гораздо большую роль, если бы захотел. Его желание представить себя миротворцем на глобальном уровне противоречит его бездействию, которое поддерживает действия России.
— Все говорят, что ЕС зависит от Китая в экономическом плане. Это правда, но ведь и Китай зависит от рынка ЕС, который является одним из крупнейших в мире. Может ли масштаб рынка ЕС быть использован как инструмент влияния, чтобы остановить помощь Китая России в обходе санкций ЕС?
Я думаю, это зависит от инструментов, о которых идет речь. Проблема в том, что в глобальном масштабе весь мир настолько взаимозависим, что разрыв всех коммерческих связей выглядит нереалистичным.
С финской точки зрения мы сосредоточены на обсуждении критических зависимостей. Это не только торговля, но и случаи, когда Европа сильно зависит от одного или двух производителей для получения определенных технологий или веществ, например, для производства медикаментов.
Поэтому нужно анализировать эти зависимости и разрабатывать стратегии для их сокращения в рамках европейского производства. Одновременно важно использовать дипломатию как инструмент для взаимодействия с Китаем. Если Китай хочет быть глобальным стабилизирующим игроком, ему нужно доказать это через свои действия.
И как я уже говорила, дипломатические контакты, фокус на промышленном плане ЕС, снижение критических зависимостей — все это необходимо делать. А также усиливать санкции против России, так как это ключевой момент.
Конечная цель — справедливый и приемлемый для Украины мир. Это возможно только при достаточном экономическом давлении на Россию, чтобы Путин был заинтересован в переговорах на условиях, приемлемых для Украины.
— Мисс Андерссон, благодарю вас за вашу политическую позицию и основательный анализ. В завершение нашей беседы — вы не так давно вернулись из Украины в составе делегации Европарламента. Какие выводы вы сделали для себя после визита?
Основной вывод для меня — все, с кем мы говорили в Украине, считают, что предстоящая зима будет самым сложным временем с начала войны. Люди устали, солдаты устали, хотя продолжают бороться. Почти тысяча дней обороны своей страны накладывают огромный отпечаток.
Есть опасения по поводу постоянных атак России на энергетическую инфраструктуру и их последствий для гражданского населения.
Этот визит укрепил мое мнение о важности усиления военной поддержки Украины и санкционного режима. Сейчас особенно важно не ослаблять усилия, а наоборот, увеличивать поддержку.
На личном уровне это был очень эмоциональный опыт. Побывав в Киеве и пообщавшись с людьми, я почувствовала психологическое воздействие войны — это видно на лицах и слышно в голосах. Это только подчеркивает, насколько важно продолжать работать для Украины и справедливого мира.
— Украинцы очень обеспокоены тем, что возвращение Трампа к власти может стать новым «Мюнхеном 1938 года» для Украины. Видите ли вы такую угрозу?
Да, я вижу эту угрозу. Если посмотреть на заявления Трампа и его окружения, например, его слова о том, что он может принести мир в Украину за 24 часа, это звучит так, будто он готов принимать решения о территориальной целостности Украины без учета мнения самих украинцев.
Это выглядит как попытка использовать Украину в собственных политических целях. Поэтому я действительно считаю, что нужно быть очень осторожными в отношении его возвращения.
— Мисс Андерссон, большое спасибо еще раз за вашу личную позицию и такую интересную беседу.
Спасибо большое.
Журналист — Тарас Мокляк, эксклюзивно для Guildhall.
Только главные новости в нашем Telegram, Facebook и GoogleNews!
Tweet