После победы крайне-правой политической партии «Национальное объединение» под руководством Марин Ле Пен на выборах в Европарламент, президент Франции Эммануэль Макрон распустил национальный Парламент и назначил новые выборы. Что это — политическое самоубийство Макрона или продуманный политический ход? Если демократическим партиям не удастся убедить французских избирателей в том, что «Национальное объединение» — это партия, которая находится под российским влиянием, то все закончится плохо. Ключевым аргументом должно стать донесение до электората того факта, что две другие политические партии крайне левого и крайне правого толка («Непокоренная Франция» Меланшона и «Национальное объединение» Ле Пен) не защищают интересы Франции, а представляют иностранные интересы, в данном случае — российские, а также китайские.
Об этом в интервью информационному агентству Guildhall рассказала научный сотрудник Института мировой политики (Institute of World Politics) Натали Фогель.
Госпожа Фогель, какова ваша оценка причин, стоящих за решением Президента Франции Эммануэля Макрона распустить Парламент?
— Я прочитала множество оценок экспертов, которые считают этот шаг своего рода политическим самоубийством. Должна сказать, что я с этим не согласна. Это второй и последний президентский срок Макрона, ему не нужно беспокоиться о переизбрании, потому ему нечего терять. Поэтому, как мне кажется, его логика заключается в том, чтобы повторить прошлые выборы, на которых ему удалось собрать вокруг себя электорат, который не проголосовал бы за него, но любой ценой попытался предотвратить избрание кандидата от «Национального объединения» (фр. Rassemblement national — ультраправая консервативная националистическая политическая партия, возглавляемая Марин Ле Пен — ред.) . Во Франции существует так называемый «республиканский щит». Это концепция, согласно которой партии, основанные на демократических принципах, входящие в так называемый республиканский спектр, соглашаются совместно бороться против экстремистских партий. В случае выборов, которые состоят из двух туров, во втором туре кандидаты от этих партий, даже если они находятся в оппозиции друг к другу, соглашаются отдать свои голоса кандидатам от партий с наилучшими результатами, чтобы предотвратить избрание экстремистского кандидата. Главное сейчас выяснить, удалось ли Марин Ле Пен и ее однопартийцам убедить (избирателей — ред.) в том, что «Национальное объединение» больше не является расистской и опасной экстремистской партией. Это важный вопрос.
В связи с этим вопросом возникает другой вопрос, который тоже может иметь значение: удалось ли обычным политическим силам (демократическим партиям республиканского спектра — ред.) убедить избирателей и объяснить им, что «Национальное объединение» — это партия, которая находится под российским влиянием. Если им не удастся прояснить этот вопрос, все закончится плохо. Но я настроена более оптимистично, чем большинство комментаторов. Да, это будет тяжелая битва, но я думаю, что Макрон попытается доказать свою точку зрения, которая заключается в том, что результаты европейских выборов хоть и предупреждают (об изменении настроений избирателей — ред.), но не отражают реального настроения французского электората на национальном уровне. Я думаю, что нас ждет интересная кампания, и я верю, что как и в прошлые разы кандидаты от обычных политических партий, как справа, так и слева, найдут консенсус, чтобы отгородиться от право-экстремистских кандидатов. И давайте не будем забывать, что есть еще и лево-экстремисты Меланшона (Жан-Люк Меланшон — депутат Национального собрания Франции, основатель крайне левой партии «Непокоренная Франция» — ред.). Я думаю, что ключевым и основным аргументом для этих демократических (или республиканских во французском понимании) партий должно стать убеждение электората в том, что две другие политические партии крайне левого и крайне правого толка («Непокоренная Франция» Меланшона и «Национальное объединение» Ле Пен — ред.) не защищают интересы Франции, а представляют иностранные интересы, в данном случае — российские, а также китайские.
Итак, госпожа Фогель, ваша позиция мне понятна, но вы также упомянули, что все может пойти и по более жесткому сценарию. Что вы имеете в виду под этим жестким сценарием?
— Это ситуация, если так называемый «республиканский щит» не сработает, и появятся «отступники» — кандидаты от демократических партий, которые не захотят отдавать голоса своих избирателей более успешным кандидатам от других партий. Допустим, кандидат от партии Макрона, если проиграет в первом туре, не обратится к следующему по рейтингу кандидату. В таком случае может быть избран кандидат от экстремистской партии.
При наихудшем сценарии, как может выглядеть конфигурация большинства во французском Парламенте?
— Если Марин Ле Пен победит и ее партия выиграет выборы, ей понадобится большинство в парламенте, чтобы подать президенту кандидатуру премьер-министра, который является главой правительства. В этом случае ей придется создать большинство, что будет очень сложно, поскольку она не сможет получить 50%+ голосов. Значит, ей нужен будет партнер по коалиции, но это не может быть кто-то, кто входит в «республиканский щит», потому что никто из этих партий не захочет объединяться с ней.
А о каких угрозах мы можем говорить в случае, если не удастся создать правящую коалицию? Как эта ситуация может повлиять конкретно на Францию и в целом на Европейский Союз?
— Получится что-то вроде итальянской модели, где постоянно присутствует определенная нестабильность. Но мне кажется, что демократические политические партии (во Франции — ред.) понимают, что им это не нужно. Поэтому я думаю, что демократические силы в конечном итоге победят, в том числе благодаря концепции «республиканского щита». Таково мое понимание ситуации. Это оптимистичный взгляд, потому что очевидно, что принятие (среди французских избирателей — ред.) «Национального объединения» сейчас выше, чем несколько лет назад и люди рассматривают партию Ле Пен как обычную политическую силу. Кроме того, в Италии подобные партии, например, партия Мелони (Джорджа Мелони — премьер-министр Италии, лидер правой политической партии «Братья Италии» — ред.) также получили признание. Но во Франции у нас другая традиция, поэтому я все еще надеюсь, что «Национальное объединение» не сможет сформировать правительство.
И все это выгодно Кремлю, верно? Итак, мой последний вопрос. Мы видели изменение позиции «Национального объединения» относительно Украины, но можем ли мы говорить об изменении позиции «Национального объединения» в отношении членства Франции в НАТО, в отношении распространения антиамериканизма и т.д.?
— Они дистанцировались от подобной риторики. Но вопрос заключается в том — это расчет или это действительно трансформация. И да, это (победа «Национального объединения» на парламентских выборах во Франции — ред.) рискованно, учитывая то влияние, которое российские враждебные структуры оказывали в прошлом на эту партию. Это влияние не может просто так испариться. «Национальное объединение» не может так легко выйти из этой сети влияния. Так что да, все это большой вопрос. И, конечно, последние операции (российских спецслужб — ред.), которые были раскрыты в Париже, заставляют задуматься.
То есть, вы считаете, что существует угроза того, что после избрания и получения должностей «Национальное объединение» может вновь начать проводить политику, выгодную Кремлю?
— Да, однозначно.
И это также может повлиять на политику Франции в отношении Украины?
— Да, безусловно.
Натали, благодарю вас за столь содержательный разговор и столь подробные разъяснения ситуации. Спасибо, что нашли время.
— Благодарю, что пригласили.
Информационное агентство Guildhall, эксклюзивно.
Только главные новости в нашем Telegram, Facebook и GoogleNews!
Tweet