Существуют три вида пространства, которые играют весомую роль в трансформации общества: физическое, информационное и виртуальное.
Читайте также: Учиться у Путина- значит научиться врать
Физическое пространство – перед глазами. Информационное – рассказ о нем. А виртуальное – это иерархии в голове. Поэтому сбрасывание памятника, которое мы видим или читаем о нем, на самом деле является вычеркиванием одной из иерархий в нашей картине мира, поскольку памятник на улице или площади является физически закрепленной виртуальной иерархией. Высшим уровнем виртуального пространства является сакральное. Именно туда пытаются продвинуть себя политические лидеры. Там обитали и Ленин, и Сталин. По этой причине их так трудно достать оттуда в реальный мир.
Физическое пространство тоже инерционно, поэтому его трансформации происходят с опорой на информационные и виртуальные интервенции. Любая революция проходит цикл от физической несправедливости к трансформации мозгов, а затем к трансформации всех трех пространств, включая физическое.
Самосожжение в Тунисе, например, дало толчок “арабской весне”. Разгон протестующих студентов в Киеве дал толчок Майдану. Во всех подобных случаях “физическая несправедливость” становится триггером, без опоры на который массовое сознание не сдвинулось бы с места, но основная работа проделывается в информационном и виртуальном пространствах. Сигналы в информационном пространстве направлены на разрушение имеющегося образа мира в головах.
Арест Навального в России катализировал массовые протестные демонстрации, как и недоверие к результатам президентских выборов в Беларуси. Пражскую весну катализировала убийство студента при разгоне антиправительственных протестов. Правда, как потом оказалось, ни убийства, ни такого студента не было, но было уже поздно – революция свершилась.
Даже чисто физический объект – фото первого лица переносит на себя его сакральность, поэтому запрещено делать с ним любые действия, которые могут быть истолкованы как негативные. Это физический объект, который наделяют виртуальным значением – сакральностью.
Вот два примера обостренного внимания к физическим объектам сакрального рода, возникшими в кризисный период:
– В подмосковной Балашихе представители МВД около четырех часов опрашивали ученика 9 класса школы № 23 из-за того, что в школе кто-то поменял портрет президента РФ Владимира Путина на портрет Алексея Навального.
– А. Навального судили в помещении, где на стене был портрет Г. Ягоды. Известно, что в 1937 году Генрих Ягода был арестован, обвинен в “организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД”, подготовке покушения на Иосифа Сталина, государственного переворота и интервенции и был расстрелян в начале 1938 года.
Перед нами процессы сакрализации и десакрализации. Из физических лиц можно делать “богов”, “звезд” и под. Как и низвергать их с пьедестала, что, правда, уже сложнее из-за инерционности массового сознания и мышления. Для того чтобы перевести физический объект в новую виртуальную ипостась вовсю используют информационный и виртуальный инструментарий, который “заточен” именно под такого рода задачи.
Этот инструментарий часто может быть незаметен, но он несет свое воздействие, особенно потому, что проходит вне осознавания объекта воздействия. Все неестественное старается казаться в глазах массового сознания вполне естественным. Так строится мягкая пропаганда, которая как бы переносит решение в сознание самого человека, в отличие от призыва «СЛАВА КПСС!» на здании. Жесткая пропаганда не дает выбора, поскольку делает его сама. Тут массовое сознание может реагировать только неофициально.
“Поднятие” и “опускание” героя ведется во многом проторенными путями. В первом случае мы лишаем его отрицательных характеристик и поступков, во втором, наоборот, возвращаем их в массовое сознание. Это процессы идут постоянно и естественно. Когда же их создают из фигур Ленина, Сталина вступают в действие системные факторы – редактура, цензура, литературные заказы, финансирование фильмов. Создается мощная виртуальность, которой не может противостоять отдельный человек. Тем более в случае в случае государственных деятелей за этим пристально следят спецслужбы, пресекая желание найти “компромат”.
Наступательный нарратив силен тогда, когда он опирается на активированные в сознании мифы. Мифы – это еще один “невидимый” противник. Не надо думать, что они где-то вдалеке, в прошлом. Они работают сегодня и рядом с каждым. Мы часто просто не замечаем, что опираемся на них как на какую-то социальную константу, хотя на самом деле это придуманная истина, которая может не иметь ничего общего с реальностью.
Мифы – это структуры мышления, неуправляемые нами. Но они существенным образом формируют наши решения, поскольку помогают оценивать ситуацию тем или иным способом.
Современные политические мифы пришли к одному важному новшеству — влияние на сознание людей. Политические мифы, вплоть до первой мировой войны, должны были просто угнетать и подавлять человеческую физическую свободу. Современные же пошли глубже, и теперь важно овладеть тем, что находится внутри человека — его мыслями и чувствами, оказать влияние на психику и тотальное изменение мировоззрения. С захватом культурного пространства массами стало важным лишить людей автономии воли и способности независимого мышления. Именно этим объясняется отсутствие оппозиции в тоталитарном обществе и нетерпимость господствующего режима к инакомыслию. Но и здесь методы влияния на общество изменились — больше нет физического насилия, покорность людей вырабатывается по их воле, благодаря формированию веры в благополучное будущее. Поэтому именно сейчас, в эпоху, когда 90% новостной ленты занято политическими событиями, особенно важно уметь распознавать эту выстроенную вокруг нас реальность.
Государства базируются на своих базовых политических мифах. Исторически они вырастают из войны за них со своими соседями. Смена политического режима ведет к смене политических мифов и, как следствие, активному пересмотру истории. То, что в прошлой трактовке могло быть случайным, теперь становится системным, а иногда и системообразующим.
СССР все время жил в своей мифологии, порождая и удерживая ее в образовании, литературе и искусстве. Такие основополагающие мифы заменяли реальность, поскольку подгоняли ее под миф. Если она не соответствовала мифу, о ней следовало забыть, она просто исчезала из истории.
Государство даже чисто количественно является главным поставщиком обмана в информационном и виртуальном пространствах. Оно имеет в руках самые мощные каналы медиа и у него есть возможность воздействия на других через все другие каналы (образование, литература и искусство). Медиа могут реагировать мгновенно на любые тактические изменения, а образование, литература и искусство закладывают стратегические рамки, которые могут объяснить любые тактические изменения.
Государственные агентства все более используют компьютерную пропаганду для управления общественным мнением.
Оксфордские исследователи выделили четыре направления использования компьютерной пропаганды:
– проправительственная и пропартийная пропаганда,
– атакующая оппозицию и проводящая клеветнические кампании,
– подавление участия с помощью троллинга и оскорблений,
– популистские партии используют нарративы, разделяющие граждан и поляризующие страну.
Например в Беларуси это государственный апарат, медиа, частные лица и пророссийские группы.
Возникает вопрос: как достигается максимальная системность воздействия на человека? Она лежит в опоре на биологические или квази-биологические его параметры. На них человек не может не реагировать. Управление страхом и обманом всегда сопровождает человечество. Кто-то написал, что человеку удобнее жить в системе, где есть бог, поскольку так возможна хоть какая-то системность в этом мире. Сложно жить, когда сталкиваются несколько систем, например, религиозных или идеологических. Последний вариант породил холодную войну. Люди, “вооруженные” разными системами, опаснее людей одной системы, поскольку они готовы воевать друг с другом. В прошлом такие агрессивные системы порождали религия и идеология.
Советская идеология, а может, точнее советская идеологическая практика была скорее нацелена на борьбу с врагами. Будущее и завершение его строительства было далеко, а враги были, по мнению пропаганды, совсем рядом. “Враг” легко переходил из виртуального пространства в физическое.
Система государства должна уметь объединять разные интересы. Разные социальные группы несут в себе разные цели, государство должно помочь им объединиться, что возможно только в результате компромиссов.
Только главные новости в нашем Telegram, Facebook и GoogleNews!
Tweet