Никто не сомневался в невиновности Филиппа Дельпаля, Майкла Калви и их сообвиняемых. Ни те, кто оказывал им поддержку, то есть все российское и зарубежное бизнес-сообщество. Ни наблюдатели, которые следили за судебным процессом и его отклонениями от нормы, такими как свидетели обвинения, отказывавшиеся от своих показаний во время слушаний, независимые экспертизы, опровергавшие доказательства, представленные обвинением, переводчица, уполномоченная следователями, утверждавшая, что перевод является ее «хобби», и признавшаяся, что она не говорит по-французски. Ни тем более истцы, которые быстро отозвали свой гражданский иск, полагая, что они получили удовлетворение. Ни даже судья, которая после 15-часового зачитывания приговора признала их виновными и 7 августа приговорила Филиппа Дельпаля к 4,5 годам лишения свободы условно, пишет журналист Liberation Эрик Ландаль.
Каким бы кафкианским все это ни было, вопрос не в этом. Уголовный процесс в России не является поиском истины: это поиск компромисса, с учетом многогранного баланса сил. В данном случае это инструментализация уголовного правосудия в контексте коммерческого спора между российским банком, в состав совета директоров которого входят Филипп Дельпаль и Майкл Калви и в котором инвестиционный фонд Baring Vostok владел большинством акций, и бизнесменами, имеющими достаточно сильные связи в ФСБ для того, чтобы взять этот банк под контроль и гарантировать, что их соперники будут заключены в тюрьму и преданы суду в результате сфабрикованного дела. На стороне защиты выступили твердая мобилизация российских и международных деловых кругов и дипломатическое давление со стороны Франции и США. В свете такого баланса сил и следует истолковывать приговор к условным срокам, вынесенный российским правосудием: это компромисс, позволивший обвинению не потерять лицо, а обвиняемым выйти из суда свободными.
«Это обычная практика для россиян, — рассказывает Эммануэль Киде, президент Франко-российской торгово-промышленной палаты. — Но до сих пор это никогда не затрагивало иностранцев. Международные инвесторы при ведении бизнеса здесь всегда были защищены». Почему в случае с Baring Vostok эта защита не сработала? Почему Владимир Путин, несмотря на частые вопросы по этому поводу, не вмешался, чтобы положить этому конец?
«Неизвестно, была ли у него такая возможность», — считает один источник, очень хорошо знакомый с досье.
«Это дело стало настолько важным, что выскользнуло из рук его инициаторов и стало чем-то вроде вопроса принципа между либералами и силовиками. Кремленологам хорошо известны эти два термина, которые очень схематично обозначают два противостоящих клана в российской власти. «На данный момент доминируют силовики, — продолжает тот же источник. — Именно они посадили Калви и Дельпаля в тюрьму, не предупредив Путина. А все крупные либеральные деятели призвали к тому, чтобы их освободить. Вмешаться означало бы прикоснуться к особенно хрупкому равновесию. Он не будет этого делать».
«Для меня это неожиданное осложнение, которое не ставит под сомнение систему, — подчеркивает Эммануэль Киде. — Но судя по всему, это может повториться. Очевидно, что это очень плохо для делового климата и привлекательности страны».
«Обеспечение стабильной и безопасной среды для инвесторов является одним из немногих бесспорных успехов Путина с момента его прихода к власти, — выходит из себя один французский предприниматель. — Это дело представляет собой ужасный шаг назад. И оно поднимает тревожный вопрос: российская власть сама решила больше не защищать иностранных инвесторов или она стала неспособна это сделать? Другими словами, она сошла с ума… или потеряла управление?».
Читайте также: Financial Times: американский бизнес бойкотирует Петербургский экономический форум из-за дела Калви
Только главные новости в нашем Telegram, Facebook и GoogleNews!
Tweet